родилась в счастливые праздничные дни, ведь, как нас учили в школе, седьмого ноября 1917 года залп крейсера «Авроры» известил миру о взятии Зимнего дворца и исторические слова слегка картавящего основателя первого в мире пролетарского государства: «Товарищи! Великая Октябрьская Социалистическая Революция свершилась!» ознаменовали собой новую эпоху в истории. Поэтому в календаре числа седьмое и восьмое ноября, к моей невероятной гордости, всегда были окрашены в красный цвет.
«День седьмого ноября,
Красный день календаря» - любила я декламировать в детском саду.
По случаю моего дня рождения отец решил устроить большой праздник, пригласив на нашу дачу весь мой класс и учительский коллектив. Надо отметить, что в наших семьях самые пышные дни рождения устраивались для меня и Азера. Для меня, так как я была единственной дочерью у родителей, и для Азика, потому что он был единственным сыном, и к тому же родился, в отличие от своих «летних» сестѐр, в канун Нового года.
Стояла бархатная теплая осень, когда можно было в одной кофточке провести весь день на воздухе и совсем не почувствовать осенней прохлады. День седьмого ноября выдался чудесным. К полудню уже расходились толпы демонстрантов, и начинался настоящий праздник. Отец велел подать к школе автобус, в который набились нарядные школьники и учителя, и к двум часам дня автобус уже катил в сторону дачи.
Во дворе дачи гостей уже поджидала «вся королевская рать»: мои родители, дядя с семьѐй, дедушки-бабушки. Во дворе стоял весѐлый гвалт. Массовик-затейник, специально приглашѐный отцом, развлекал детей, среди которых были представители почти всех этносов интернационального Баку, придумывая всякие игры, шарады, розыгрыши и приглашая всех на самые популярные танцы народов мира, в то время как дядя Юнус, муж тѐти Фатимы и папин шофѐр Фаик, жарили на мангалах аппетитные тике- и люле-кебабы, нанизанные на шомпола помидорчики, баклажаны и перец, пекли в золе картошку. Мама, тѐтя Назлы, тѐтя Фатя и мои кузины подавали напитки, салаты и фрукты. Мама заставила меня надеть сшитое специально к этому дню бальное платье, и мы с Азером, облачѐнным в тѐмный костюм, станцевали вальс. Улыбающийся Азер уверенно поддерживал меня под завистливые взгляды моих одноклассниц, и ноги наши едва касались каменных плит террасы. Как я была счастлива!!! Мне казалось, что даже в раю не бывает лучше...
Но не только я была в восторге от удавшегося праздника. Сидящие за столом учителя, представленные многонациональной палитрой нашего славного и весѐлого города, шумели и галдели так, что умудрялись даже перекрикнуть детвору. Я заметила, что отец часто подходит к географичке Афоне и с рвением ухаживает за ней, лично поднося ей на шомполах ароматные кусочки шашлыка. Без излишней скромности, благодарная Любовь Афанасьевна охотно заглатывала внушительные куски сочной баранины и аппетитной осетрины...
Поймав мой взгляд, отец хитро и весело подмигнул мне. Ах, вот оно, что! Так значит, он не забыл?! Неужели вся эта затея с приглашением всего класса была его тонкой местью вредной географичке? Словно в подтверждение моих мыслей, отец подвѐл к столу, за которым пиршествовали преподаватели, моих кузин с ракетками в руках.
- А как вы относитесь к культурному отдыху? – съязвил он. - Не желаете ли сыграть в бадминтон?
- А мы и так культурно отдыхаем, - ответила довольная Афоня с набитым ртом. Отец посмотрел в мою сторону, улыбаясь уголками губ. Браво, папочка! Я послала отцу воздушный поцелуй. У кого ещѐ в мире есть такой замечательный отец?!
Я счастливо заулыбалась и замурлыкала себе под нос: «К сожаленью, день рожденья, только раз в году», когда меня позвал Азер.
- Жду тебя через десять минут под нашим тутовником, - сказал он.
Подойдя к тутовнику, я застала его сидевшим на пеньке с гитарой в руках. Едва завидев меня, Азик запел:
«Ты под знаком Скорпиона родилась,
Я искал тебя всю жизнь, и ты нашлась.
После свадьбы ты подаришь мне, любя,
Скорпиончиков, похожих на себя...»
Я замерла от восторга.
- Неужели сам сочинил?
- Нет, случайно услышал и запомнил, - скромно ответил он.
- Скажи, а сколько Скорпиончиков ты хочешь иметь? – я не побоялась показаться нескромной, с Азером всегда можно быть самой собой, не опасаясь последствий.
- Не знаю, двоих, наверное, - неуверенно ответил он.
- Мало! – со знанием дела исправила его я.- Нужно, чтобы у девочки была сестра, а у мальчика брат.
Азик, который мечтал о брате, так же, как и я - о сестре, понимал меня, как никто другой.
- Ну, хорошо! – согласился он. – Четверых, так четверых....
Мы сидели с ним на пожелтевшей траве, мечтательно глядя на лазурный небосвод, и слушали, как массовик- затейник вместе с моими одноклассниками запевает патриотическую песнь:
«Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек,
Я другой страны такой не знаю,
Где так вольно дышит человек.
От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей
Человек проходит, как хозяин
Необъятной Родины своей...»
А потом все дружно затянули ещѐ одну известную пионерскую песню, потому что эти песни были частью нашего воспитания, ещѐ бы: с семи лет мы становились внуками великого Ленина - октябрятами, с одиннадцати – пионерами, а позже уже комсомольцами, оплотом коммунистов:
«Мы – пионеры Советской Страны,
Нас – миллионы,
Родине, Партии славной верны
Наши знамѐна.
Заветы Ленина храним мы с честью,
Идѐм за Партией с отцами в ряд!
Наша дружба вовек нерушима,
И костры наши ярко горят!
Мы идѐм за дружиной, дружина,
Мы идѐм за отрядом отряд!»
Глава 18
А после дня рождения Азера наступил злополучный 1988 год, перевернувший вверх дном весь наш привычный уклад жизни. Начавшиеся в феврале события эхом отозвались в жизни каждого жителя необъятной Советской страны: армяне Нагорного Карабаха стали требовать автономии. И пошло-поехало. Армянский клич подхватили крымские татары, а потом ареной трагических националистических конфликтов, сопровождавшихся исковерканными судьбами и гибелью десятков тысяч людей, стали Молдова, Южная Осетия, Абхазия и Северный Кавказ. Мираж о духе социалистического интернационализма рассеялся, и, пока стоявший во главе еѐ паяц Горбачѐв разглагольствовал о демократии и перестройке, казавшаяся нерушимой империя затрещала по швам.
Больно было смотреть на жалкие остатки некогда великой державы, которую охватили массовые выступления различных этнополитических группировок. Страну разрывало на части, но основное внимание было приковано к Азербайджану, который оказался лицом к лицу с пригретым на груди врагом в лице националистически настроенных армян. Под видом требования
